"Танки рвали рубеж до дна!
Сизая пыль да дым!
Граната одна и жизнь одна
И как остаться живым?"
Ким Добкин
Генерал-полковник Гот, располагая информацией немецкой воздушной разведки о районах сосредоточения советских резервов, особенно об их танковых резервах, рассчитал, что, если следовать указанию Главного командования сухопутных сил Германии – "достичь соединения с 9-й армией прямым прорывом через Обоянь", он, скорее всего, окажется перед переправами через Псел в Обояни, когда советские танковые войска выйдут на поле сражения из района восточнее Курска. Они, конечно, пройдут через перешеек у Прохоровки и ударят в глубокий фланг немецкого наступательного клина в самый неподходящий момент.
Гот поэтому решил изменить свой график. Вот как он сформулировал это своему штабу: "Будет разумнее сначала отразить атаку противника у Прохоровки, а затем продолжить наше продвижение на север в направлении Курска". Это означало, что после прорыва все наступающие дивизии Гота повернут на северо-восток, а не ударят на Обоянь, как ожидали русские. Это было исключительно важное решение. Расчеты Гота оказались правильными. Его план наступления сорвал план советского Верховного главнокомандования по обороне Южного фронта Курского выступа и мог обеспечить поворот в развитии сражения, если бы... Но не будем предвосхищать события. 
Немцами удалось захватить наивысшую точку на подходах к Обояни – высоту 260,8, и в то же время совершить самое глубокое вклинивание в оборону русских. С холма открывался вид на долину реки Псел, последнюю естественную преграду с этой стороны Курска. В полевой бинокль сквозь легкую дымку различались башни Обояни. Целью стала Обоянь. Согласно тщательно разработанному плану Гота, теперь должно было произойти следующее: 48-й танковый корпус наносит удар в направлении на Обоянь и захватывает переправы через Псел. Его основная часть движется на восток и – до наступления на Курск – разбивает совместно с танковым корпусом СС Хауссера резервные танковые силы, приближающиеся со стороны Прохоровки. Таков был план Гота.
Чтобы прикрыть восточный фланг своей операции и предотвратить вступление в бой других советских танковых армий с востока, с советского Степного фронта, он намеревался в самом начале операции передвинуть оперативную группу "Кемпф" на полосу восточнее Прохоровки, откуда берут начало реки Сейм и Донец. Но здесь Гот просчитался. Где "Кемпф"? Где 3-й танковый корпус, корпус Брайта, который должен был после форсирования Донца быстро двинуться на север и добраться до перешейка? Где опытные танковые дивизии – 6-я вестфальская, 7-я тюрингская и 19-я нижнесаксонская? Где бы они ни находились, их не было там, где по плану Гота они должны были оказаться 9 июля.
Но почему они не вышли на свои позиции? Боевые журналы этих отборных частей, ведомых опытными командирами, содержат драматичный ответ на этот ключевой вопрос. Продвижение дивизий остановило упорное сопротивление противника. Русские вырыли узкие траншеи, значительно больше человеческого роста, и против них немецкая артиллерия оказалась бессильна. А вся земля, кроме того, была нашпигована минами. Восточнее Донца русские стояли также на сильно укрепленных оборонительных линиях, эшелонированных в глубину. Повсюду были окопы с противотанковыми пушками, минные поля, противотанковые рвы. Кроме того, были и коварные болота.
6-я немецкая танковая дивизия устремилась к верховьям Донца. Успеет ли она к Прохоровке вовремя? Советское же Верховное главнокомандование осознавало, какую угрозу представляет этот крупный прорыв по флангу операции. Сталин приказал форсированными маршами бросить к Прохоровке стратегические резервы с отдаленного Степного фронта. Прибудут ли они вовремя? Если бы немцы ударили через Псел в тыл 1-й советской танковой армии, то русские оборонительные рубежи могли бы пасть по всему Южному фронту Курского выступа, и это означало бы конец сражению у Курска, это означало бы победу немцев. Но всё это только если бы…
Генерал Ватутин незамедлительно принял меры против главной опасности, исходящей от танкового корпуса СС Хауссера. Ударная группа 2-го советского гвардейского танкового корпуса была развернута у Гостищева, на том участке северо-восточнее Белгорода, куда дивизии Кемпфа еще не дошли. Его разместили там, чтобы остановить прорыв Кемпфа. Но сейчас, в крайней ситуации, Ватутин двинул ее на запад. В небольшом лесочке восточнее деревни сосредоточились шестьдесят Т-34 и несколько стрелковых батальонов. Они выступили в глубокий фланг корпуса Хауссера, на шоссе Белгород – Обоянь, на путь снабжения танкового корпуса СС. Но колонна советских танков была атакована немецкой авиацией, около 50-ти танков остались на поле боя, горящие или серьезно поврежденные, а угроза глубокому флангу Хауссера была отражена еще до того, как танковый корпус СС и 4-я танковая армия о ней узнали. Генерал Хауссер смог двинуть свои моторизованные батальоны на север через Псел вдоль линии стыка между Дивизиями "Штандарт" и "Рейх". Немцы штурмом взяли деревню Красный Октябрь, создав за рекой небольшой плацдарм, и обороняли его от исключительно интенсивных атак советской пехоты и бронетехники – последняя естественная преграда перед Курском пала. 
"Лейбштандарт" и "Рейх" одновременно двинулись вперед между железной дорогой и рекой Псел в направлении на Прохоровку. Генерал Катуков, командующий усиленной танковой армией, оказался в чрезвычайно сложном положении. После поражения советской 6-й гвардейской армии он должен был нанести контрудар всеми имеющимися силами, но в то же время от него ждали, что он: остановит продвижение немцев к Обояни. Ему ничего не оставалось, как вводить в бой свои стратегические резервы, которые предназначались для планировавшегося контрудара 1-й танковой армии. Одно соединение за другим, по мере их прибытия. Части резервов Степного фронта и танковый корпус 5-й гвардейской танковой армии в это время были на марше, они быстро двигались в направлении на перешеек и Прохоровку. Неумолимо приближался решающий момент всей операции "Цитадель".
На северном фронте, в районе боевых действий 9-й немецкой армии, 11 июля Модель также находился на пороге прорыва последней: линии советской обороны у Теплого. Для этого он перегруппировал свои силы, двинул все резервы в зону прорыва 46-го танкового корпуса и назначил решающее наступление на 12 июля. Общими танковыми силами немцы должны были совершить прорыв между Теплым и Курским шоссе и двигаться дальше на соединение с дивизиями Гота, подходящими с юга. Гот тоже планировал 12 июля дать решающий бой и уничтожить танковые силы генерала Катукова на перешейке у Прохоровки до того, как советские армии Степного фронта смогут перебросить свежие резервы и вмешаться в сражение.
Задачей 3-го танкового корпуса оперативной группы "Кемпф", который сражался восточнее реки Донец, как определил Манштейн в начале операции, было следующее: "Быстро продвинуться в главном направлении на Корочу, атаковать и уничтожить силы противника, ожидаемые с востока и севера". Другими словами, три танковые дивизии Кемпфа должны были перехватить советскую 5-ю гвардейскую танковую армию, не дать ей соединиться с армией Катукова и, таким образом, прикрыть свободный фланг Гота. 11 июля передовые формирования Кемпфа находились на берегах Северного Донца, в двадцати километрах от рокового местечка Прохоровка.
Сложные боевые условия на невыгодном плацдарме у реки и упорное сопротивление советских войск выбили их из графика, но в конце концов ситуация, казалось, стала изменяться к лучшему. Передовой отряд 6-й танковой дивизии под командованием полковника Бека готовился форсировать верховья Донца. Подходили также 7-я и 19-я танковые дивизии. Вместе они имели более 300 танков и штурмовых орудий – значительная сила. Если они вовремя вступят в предстоящую танковую битву, это, возможно, обеспечит Готу победу. Вечером 11 июля на перешеек вышла советская 5-я гвардейская танковая армия генерала Ротмистрова с 17-м и 29-м танковыми корпусами, а также 5-м механизированным гвардейским корпусом. Ротмистров имел в своем распоряжении 850 танков – почти все из них Т-34 – и тяжелые САУ, эти самоходные 122-мм и 152-мм пушки, использовались как штурмовые орудия.
В этот момент Гот, чтобы противостоять советской бронетехнике, располагал лишь примерно 600 танками танкового корпуса Хауссера, хотя некоторые роты корпуса имели в своем составе тяжелые танки "Тигр", но вместе с танковыми силами генерала Кемпфа он бы превосходил русских численно. Сложилась ситуация Ватерлоо. Тогда, в полдень 18 июня 1815 года, французские полки снова и снова атаковали британские позиции у Бель-Альянса. Влажные склоны холмов покрывали десятки тысяч мертвых. Обе стороны были измучены. Армии падали от усталости. И Наполеон, и Веллингтон пребывали в состоянии сильного беспокойства. Оба знали, что победа придет к тому, кто первым получит подкрепление – Веллингтон от Блюхера, Наполеон от Груши. Опять и опять Наполеон нервно смотрел в подзорную трубу, опять и опять он отправлял посыльных. Если его маршал появится во время, над Францией снова просияет солнце Аустерлица; если опоздает – все пропало. Ситуация Ватерлоо повторилась у Прохоровки.
Утром 12 июля 1943 года танки Ротмистрова двигались длинным эшелоном против танковых полков Хауссера, которые в это время выдвигались на перешеек. Две танковые лавины в тучах пыли и дыма грохотали навстречу друг другу на ограниченном пространстве. Там сейчас начиналось открытое встречное танковое сражение, какого никогда прежде не случалось в военной истории. Не случалось и после. Примерно 1500 танков и штурмовых орудий неслись, стреляли, взрывались, горели, грохотали и дымились в эту минуту в море холмов и долин вокруг Прохоровки. Впечатляющее и яркое описание первых часов сражения оставил генерал-лейтенант Ротмистров. Это одно из лучших описаний сражения в современной советской военно-исторической литературе.
Ротмистров наблюдал сражение с холма недалеко от Прохоровки. "Танки двигались по степи небольшими группами, скрываясь в перелесках. Залпы пушек слились в один продолжительный мощный рев. Советские танки на полной скорости ударили по немецким передовым формированиям и прорвали танковый заслон. Т-34 расстреливали "Тигров" на очень близком расстоянии, так как немецкие мощные орудия и крепкая броня не давали им преимущества в ближнем бою. Не было ни места, ни времени, чтобы выйти из соприкосновения с противником, перегруппироваться в боевые порядки или действовать в составе частей. Снаряды, выпушенные с очень близкого расстояния, пробивали не только бортовую броню, но и лобовую. На такой дистанции броня не давала защиты, и длина пушечных стволов не имела никакого значения. Часто, когда танк был подбит, взрывались его боекомплект и топливо, и оторванные башни отлетали на десятки метров.
В небе над полем битвы тоже шли ожесточенные бои. И советские, и немецкие летчики пытались помочь своим наземным силам выиграть сражение. Бомбардировщики, штурмовики и истребители, казалось, закрывали небо над Прохоровкой. Один воздушный бой сменялся другим. Вскоре все небо было затянуто густым дымом от подбитых машин. На черной, выжженной земле искореженные танки горели как факелы. Трудно было понягь, кто нападает, а кто защищается. 2-й батальон 181-й танковой бригады 17-го танкового корпуса, наступавший по левому берегу, столкнулся с группой "Тигров", которые открыли огонь с места. Мощные дальнобойные пушки "Тигров" очень опасны, и советским танкам пришлось попытаться сблизиться с ними как можно быстрее, чтобы лишить врага его превосходства.
Капитан П. Скрипкин, командир батальона, приказал: "Вперед, за мной!" Первый снаряд командирского танка пробил "Тигру" борт. В это же время другой "Тигр" открыл огонь по Т-34 Скрипкина. Первый снаряд пробил борт танка, а второй ранил командира батальона, водитель и радист вытащили командира из танка и оттащили его в воронку. Поскольку "Тигр" ехал прямо на них, водитель Александр Николаев бросился обратно к поврежденной и уже горевшей "тридцатьчетверке", завел двигатель и понесся навстречу врагу. Т-34 двигался по земле, как пылающий шар. "Тигр" остановился, но было уже слишком поздно. Горящий Т-34 протаранил немецкий танк на полной скорости. Взрыв сотряс землю".
В полдень 12 июля противник Ротмистрова, генерал-полковник Гот, тоже был на передовой. Он наблюдал за сражением из штаба полка "Фюрер". В траншейный перископ он изучал поле битвы, усеянное дымящимися обломками. Полки Хауссера были вынуждены перейти к обороне, однако стойко удерживали свои позиции. Снова и снова советские танковые бригады наступали на главную оборонительную линию немцев. Но каждый раз их отбрасывали, несмотря на то, что пехотинцы уже приходили в отчаяние от беспрерывных бешеных атак множества танков противника. Тяжелый бой завязался на правом фланге дивизии "Рейх". Там советский 2-й гвардейский танковый корпус настойчиво наступал в брешь между корпусом Хауссера и дивизиями Брайта, которые еще не подошли. В это время передовые части 3-го немецкого танкового корпуса находились у Ржавца на Северском Донце. Важнейшая проблема немцев, однако, состояла в том, что 3-й танковый корпус генерала Брайта должен был форсировать Донец.
При этом Модель не предпринял запланированного наступления по прорыву обороны русских на северном фронте Курской дуги, так как советские части начали наступление в тыл 9-й армии на Орловском выступе и практически сразу добились глубокого вклинения на участке 2-й танковой армии. Под угрозой оказался Орел, в опасности база снабжения всей группы армий "Центр", тыл 9-й армии подвергся смертельному риску. Модель был вынужден снять несколько частей с передовой, чтобы бросить их против наступающих русских.
К утру 12 июля головному отряду Бека 6-й немецкой танковой дивизии удалось создать плацдарм, и закрепился на северном берегу Донца. Но пилоты одной эскадрильи Люфтваффе, которым еще не сообщили об успешной немецкой ночной операции, приняли формирования на северном берегу Донца за вражеские и атаковали их. Несколько бомб упало в непосредственной близости и ранило 14 офицеров и много солдат. Генерал фон Хюнерсдорф тоже был ранен, но остался при дивизии. Это была высокая цена за открытие пути на Прохоровку. Но Бек не смог развить свой успех. Пока он совершал рейд на Ржавец, основная часть 6-й танковой дивизии атаковала важную высоту у Александровки, в десяти километрах к востоку. Однако русские отчаянно защищали этот ключевой пункт своих позиций, находящийся у Донца во фланге немецкого наступления. Массированный огонь противника сковал за Александровкой батальоны усиленного 4-го мотопехотного полка.
Хюнерсдорф не медлил ни минуты. С танками майора Бека он вернулся на южный берег Донца. Полудюжиной "Пантер" он прорвался в упорно обороняемую деревню, овладел командными высотами и, таким образом, открыл пехоте путь в деревню. Полоса обороны противника между Донцом и Корочей была окончательно прорвана 13 июля. 6-я танковая дивизия могла продолжать наступление на север. Танки 7-й и 19-й танковых дивизий поползли через Ржавец к полю битвы у Прохоровки.
Итак, под Прохоровкой две стальные лавины прошли в боевые порядки друг друга. И слились в один непомерно огромный клубок, до самой ночи этот клубок крутился опаляя землю, сжигая самого себя. Немцы задались целью укротить наш Т-34 и установили на "тиграх" зенитную 88 миллиметровую пушку, которая поражала наш танк с большого расстояния. Но в этом бою "тигры" утратили свое преимущество. Атака была столь стремительна, что враг не успел подготовиться к ее отражению. Хваленый "тигр" был неуклюж, а Т-34, обладая большей маневренностью, расстреливали противника в упор. Когда выходила из строя пушка или заканчивались снаряды танки шли на таран, ломались как спички орудийные стволы. С зияющими пробоинами, с сорванными гусеницами и башнями среди ржи горели сотни танков. Боеприпасы взрывались, тысячи искр летели во все стороны. Башни с грохотом падали на землю. Бой шел на земле и в воздухе, с высоты падали горящие самолеты и взрывались. Экипажи подбитых танков, покидая горящие машины, продолжали схватку в рукопашную, орудуя автоматами, гранатами и ножами. Это было неподдающееся воображению месиво огня, металла и людских тел. Все горело вокруг, и, наверное, так художникам следует изображать ад – вспоминал очевидец сражения...
Вот какие впечатления вынес младший немецкий офицер: "...нет ничего более ужасного, чем танковый бой против превосходящих сил. Численный перевес тут ни при чем, мы к этому привыкли. Но когда у противника танки лучше, это страшно. Ты даешь полный газ, но твой танк слишком медленно набирает скорость. Русские танки такие быстрые, на близком расстоянии они успевают взмахнуть на холм или проскочить болото быстрее, чем ты сможешь развернуть башню. И сквозь шум, вибрацию, и грохот ты слышишь удар снаряда о броню. Когда они попадают в наши танки, по большей части раздается глубокий затяжной взрыв, а затем ревущий гул вспыхнувшего бензина... "
Об отступлении и выходе из боя никто не помышлял. Враг дрался остервенело. У немцев были свои асы-танкисты. Одному из них как-то удалось разбить целую колонну англичан, – уничтожить около шестидесяти единиц танков и автомобилей. Но на восточном фронте он сложил голову. Здесь же был собран весь цвет фашистских танкистов. Дивизии СС "Адольф Гитлер", "Мертвая голова", "Рейх". Положение на всех участках было трудное, немцы ввели все резервы, наступал кризис боя, и во второй половине дня в бой вступил последний резерв – сто тяжелых танков КВ (Клим Ворошилов).
К вечеру немцы отступили и перешли к обороне. Обе стороны понесли огромные потери: три сотни танков потеряли мы, четыреста – фашисты. Ни одной из сторон не удалось достичь целей поставленных на 12 июля: немцам не удалось захватить Прохоровку, прорвать оборону советских войск и выйти на оперативный простор, а советским войскам не удалось окружить группировку противника. Командующего эсэсовским танковым корпусом обергруппенфюрера Хауссера немедленно отстранили от командования, объявив его виновником неудачи на курском направлении. Всего в боях под Курском враг потерял более полумиллиона людей, около 1500 танков, было разгромлено 30 дивизий, из них 7 танковых и моторизованных. Уинстон Черчилль в те дни сказал, что СССР фактически выиграло войну. После Прохоровской битвы до самого конца войны немцы никогда не наступали, только оборонялись. В память о погибших под Прохоровкой 3 мая 1995 года к 50-летию Победы в Великой Отечественной войне в Прохоровке был открыт Храм Святых Апостолов Петра и Павла. На мраморных плитах его стен высечены имена 7 тысяч погибших здесь воинов.